«Становление и сущность системного подхода»

И. В. Блауберг, Э. Г. Юдин

↑	Оглавление
←	Глава 8: «Системные идеи в психологии»	Глава 10: «Системный анализ и системный подход»	→

Глава 9: Принципы исследования рефлексивных систем

Потребность в специфически системной методологии и логике становится тем более настоятельной, чем более сложные системы выступают в качестве предмета анализа. Особый интерес в этом смысле представляет класс таких систем, которые по сложности и совершенству организации своей деятельности не уступают исследователю. В подобных случаях исследование системы неизбежно так или иначе превращается в процесс взаимодействия — кооперативного или конфликтного — исследователя и изучаемой и-м системы. Основу этого взаимодействия составляют определенным образом связанные процессы взаимного осознания ситуации, включая осознание своей позиции и позиции своего «партнера» по взаимодействию. Такого рода структуры сделал предметом анализа советский исследователь В. А. Лефевр, назвавший их рефлексивными структурами (см. [86, 88, 243]).

В основе его концепции лежит формальный аппарат, специально построенный для фиксации процессов осознания и рефлексивного взаимодействия и включающий довольно сложные операции типа алгебраических. Именно через призму аппарата строится и феноменология взаимодействия сознаний в процессе конфликта, причем главное внимание уделяется фиксации содержаний сознания средствами формального аппарата (разумеется, для этого специально строится определенная типология таких содержаний).

Из всего многообразия взаимодействий сознания В. А. Лефевр избрал специальным обьектом изучения именно конфликтные взаимодействия К этому его побудили два принципиальных соображения: во-первых, то обстоятельство, что в ситуации конфликта по целому ряду причин наиболее ярко и выпукло обнаруживаются устойчивые структуры сознания со всей их сложной системой предпочтений; во-вторых, схематизация конфликтного взаимодействия посредством формального аппарата позволяет наглядно выявить такой важный феномен, как рефлексивное управление. Последнее представляет собой такую форму управления, которая основана на передаче партнеру по взаимодействию вполне определенного способа рассуждения и материала для него, так, чтобы в итоге партнер сделал тот вывод, который нужен и выгоден управляющей стороне. Понятно, что обстоятельное изучение конфликтного взаимодействия приведет к созданию благоприятных условий для более широких обобщений, относящихся ко всяким, а не только к конфликтным взаимодействиям.

Следует отметить, что изучение рефлексивных систем проводится В. А. Лефевром и его сотрудниками не только на теоретическом, но и на весьма разнообразном по своим формам экспериментальном уровне.

Прежде чем изложить суть концепции рефлексивного взаимодействия, мы хотели бы подчеркнуть, что это изложение дается нами при непосредственном участии и консультациях автора концепции, В. А. Лефевра, которому мы выражаем нашу признательность.

В традиционном философско-психологическом понимании рефлексия означает способность встать в позицию «наблюдателя», или «исследователя», или «управляющего» по отношению к своему телу, к своим действиям, своим мыслям. Для исследования рефлексии как особого социального феномена целесообразно расширить ее понимание по сравнению с этой традицией и называть термином «рефлексия» также и способность становиться в позицию исследователя по отношению к другому «действующему лицу», с которым данное лицо находится в определенном взаимодействии. Такое расширение позволяет выделить и сделать предметом изучения рефлексивные процессы как особый класс систем.

Рефлексивные процессы наиболее ярко проявляются в условиях конфликта. Это объясняется общей активизацией многих человеческих функций в конфликтных ситуациях, которые, в частности, делают жизненно необходимым проникновение во внутренний мир противника и анализ его «мыслей». Само объективное положение дел вынуждает участников конфликта стать исследователями внутреннего мира своих противников и построить своеобразную теорию. Но здесь мы сталкиваемся с крайне необычным случаем взаимоотношения «объекта изучения» и теории этого объекта. Объект всячески пытается стать неадекватным теории, он непрерывно уходит от построенной относительно него теории, тем самым делая ее неверной.

Таким образом, конфликт, как и вообще любое сложное социальное взаимодействие, представляет в наиболее резком виде тот тип ситуаций, когда теория, которую строит исследователь, воздействует на исследуемый объект. В общем виде факт такого воздействия отмечался в литературе, в частности в работах известного американского экономиста К. Боулдинга, сформулировавшего так называемый обобщенный принцип В. Гейзенберга, суть которого и состоит в фиксации подобного воздействия исследователя на исследуемый объект (см., например, [223]); однако это воздействие фиксировалось именно лишь в общем виде и не было пока предметом специального изучения. Между тем это обстоятельство обусловливает принципиальное отличие социальных объектов от объектов, изучаемых физикой. Свойства «физических объектов» могут порождаться прибором, но они не зависят от теории: многотомный курс физики Л. Д. Ландау н Е. М. Лифшица не влияет на протекание естественных физических процессов. Ситуация, в которой находится «конфликтующий исследователь», принципиально иная: построенная им теория делается устаревшей немедленно после того, как он ее опубликует или разгласит.

Естественно, что в конфликте и другой противник точно так же строит «теорию», а первый «конфликтующий исследователь» предстает для него в качестве особого объекта исследования. Второй участник конфликта строит «теорию», которая призвана отразить партнера вместе с той «теорией», которую последний уже построил. Таким образом, основной чертой рефлексивного процесса является воспроизведение «внутреннего мира» противостоящего в конфликте персонажа (или, более широко, партнера по рефлексивному взаимодействию), в котором (т. е. в воспроизводимом внутреннем мире) отражен внутренний мир первого исследователя, включая, возможно, и отражение в этом последнем внутреннего мира партнера, и т. д. Иначе говоря, здесь имеет место более или менее глубоко проникающее последовательное взаимоотражение, причем глубина его может быть различной. Понятно, что дело существенно усложняется, когда мы приступаем к исследованию взаимодействия многих персонажей. В этом случае возможности естественного языка в изображения процесса взаимодействия делаются крайне ограниченными.

Для преодоления этой ограниченности В. А. Лефевр и построил особый формальный аппарат, специально предназначенный для изображения и исследования статики и динамики рефлексивных процессов. Развитие этого аппарата показало, что информация о том, в какой последовательности модели ситуации вложены «внутрь» данного персонажа, позволяет достаточно детально характеризовать те решения, которые порождаются именно таким строением внутреннего мира. Такая система последовательно вложенных моделей ситуации была названа рефлексивной структурой.

Рефлексивным структурам были поставлены в соответствие особые многочлены, что и открыло путь к формальному исследованию таких процессов. Подчеркнем, что рефлексивный многочлен несет в концепции весьма важную нагрузку: он изображает рефлексивную реальность, т. е. внутренний мир сознания; элементы многочлена и представляют совокупность картин внутреннего мира, механизмы рефлексирования как определенного аспекта сознания. При разных структурах многочлена могут быть получены изображения как известной дилеммы узника, так и введенного Т. Шеллингом понятия фокальной точки (см. [260]). Рассмотрим принципы построения подобного исследования на примере взаимодействия двух персонажей.

Обозначим символом Т плацдарм, на котором взаимодействуют два персонажа, X и У. Пусть в некоторый момент времени tt персонаж X отразил плацдарм; внутреннюю картину плацдарма, которая возникла у персонажа X, обозначим символом Т_х (т. е. Т с позиции X), а всю систему изобразим в виде суммы

Q₁ = Т + Т_х.

Пусть в момент времени t₂ осознание ситуации произвел персонаж У. Имеющаяся перед ним действительность — это не только T, но и Т_х. Иначе говоря, внутренний мир противника выступает как потенциально объективируемая сущность. Таким образом, в момент t₂ вся рассматриваемая нами система будет изображена следующим образом:

Q₂ = Т + Т_х + (Т + Т_х)⋅у.

Нетрудно построить примеры и более сложных рефлексивных структур. Двигаясь таким образом, мы можем поставить в соответствие рефлексивным структурам особый алгебраический объект — множество многочленов с коэффициентами и булевой алгеброй двух элементов (коэффициенты выбраны из булевой алгебры, поскольку для рассматриваемых ситуаций естественно положить, что, например, Т_х + Т_х = Т_х; в самом деле, ни исследователь, ни персонаж рефлексивного взаимодействия не получают новой информации в результате осуществления процедуры репродуцирования уже известного им текста) . Над множеством таких многочленов могут быть естественным образом заданы операции умножения и сложения. При этом существенно, что операция умножения некоммутативна, но вместе с тем она ассоциативна, и здесь выполняются законы правой и левой дистрибутивности.

Переход от одной рефлексивной структуры к другой интерпретируется как реализация процесса осознания. Операция умножения позволяет ввести формальный аналог процесса осознания. Например, представим себе, что в рассмотренном выше примере X вооружен оператором осознания w = 1 + х, a Y — соответственно оператором осознания w = 1 + у. Допустим, что сначала в рефлексивном взаимодействии «срабатывает» X:

Q₁ = T⋅(1 + х) = Т + Т_х.

После этого «срабатывает» У:

Q₂ = (Т + Т_х)⋅(1 + у) = Т + Т_х + (Т + Т_х)⋅у.

Легко изобразить и более сложный случай, например когда X и У производят осознание синхронно. Для такого случая система будет изображаться при помощи многочленов следующего вида:

Q_n = T⋅(1 + х + у)⋅n.

В рамках рассматриваемого аппарата существует особый оператор, который «ответствен» за знаменитый принцип максмина. Этот оператор записывается в виде w = 1 + х + ху. Такой оператор порождает состояния, которые изображаются многочленами вида:

T + (Q + Q_x)⋅y

Внутренний мир персонажа X оказывается таким, что любая мысль, осознанная им как своя собственная, отражается с его позиции его противником, персонажем У, т е. противник как бы читает любую мысль персонажа X. Поэтому X претворяет в действия решения, зная которое его противник, У, нанесет ему минимальный ущерб; это и есть принцип максмина.

По-видимому, особенности некоторых видов религиозного мышления можно объяснить работой этого оператора осознания. Можно предположить, что рефлексивные структуры и операторы осознания являются инвариантными по отношению к целому классу задач, возникающих в рефлексивном взаимодействии Очевидно, что объективация таких структур и операторов в алгебраическом аппарате такого типа, который предложен В. А. Лефевром, позволит заметно продвинуться в исследовании тех форм человеческой жизни и деятельности, которые связаны с реализацией процессов осознания. Одна из методологических особенностей этого аппарата состоит в том, что он предоставляет средства для достаточно эффективною вычленения и изображения в качестве самостоятельного класса систем, сравнимых с исследователем по совершенству, т. е. таких систем, па которые существенно влияют сами теоретические концепции исследователя.

↑	Оглавление
←	Глава 8: «Системные идеи в психологии»	Глава 10: «Системный анализ и системный подход»	→