«Система»

А. Ю. Бабайцев

Система (греч. systema — составленное из частей, соединенное) — категория, обозначающая объект, организованный в качестве целостности, где энергия связей между элементами системы превышает энергию их связей с элементами других систем, и задающая онтологическое ядро системного подхода. Формы объективации этой категории в разных вариантах подхода различны и определяются используемыми теоретико-методологическими представлениями и средствами.

Характеризуя систему как таковую в самом общем плане, традиционно говорят о единстве и целостности взаимосвязанных между собой элементов. Семантическое поле такого понятия системы включает термины «связь», «элемент», «целое», «единство», а также «структура» — схема связей между элементами. Исторически термин система возникает в античности и включается в контекст философских поисков общих принципов организации мышления и знания. Для понимания генезиса понятия системы принципиален момент включения мифологических представлений о Космосе, Мировом порядке, Едином и т.п. в контекст собственно философско-методологических рассуждений. Например, сформулированный в античности тезис о том, что целое больше суммы его частей, имел уже не только мистический смысл, но и фиксировал проблему организации мышления. Пифагорейцы и элеаты решали проблему не только объяснения и понимания мира, но и онтологического обоснования используемых ими рациональных процедур (сведения одних знаний к другим, использования схематических изображений — чертежей, введения элементов доказательств и др.). Число и Бытие — начала, не столько объясняющие и описывающие мир, сколько выражающие точку зрения становящегося рационального мышления и требование мыслить единство многого. Платон выражает это требование уже в явном виде: «Существующее единое есть одновременно и единое и многое, и целое и части...». Только единство многого, т.е. система, может быть, согласно Платону, предметом познания. Отождествление стоиками системы с мировым порядком можно понять только с учетом всех этих факторов. Таким образом, генезис понятия системы имел главным образом эпистемолого-методологическое значение, задавая принцип организации мышления и систематизации знания. В последующей истории философии, вплоть до начала 19 в., закрепляется чисто эпистемологическая трактовка понятия системы. В 16-18 вв. системами называли объекты, подобные "Началам" Евклида. Кант писал: «Под системой я разумею единство многообразных знаний, объединенных одной идеей». Однако начиная с 19 в. распространяются онтологические и натуралистические интерпретации систем. Системность начинает трактоваться как свойство объектов познания, а связи между различными слоями знания — как фиксация связей в самих объектах. Речь теперь идет не столько о том, чтобы сформировать систему знания, сколько о том, чтобы воспроизвести в знании объект как систему. Этот поворот порождает ряд совершенно новых и специфических проблем. Материальны ли связи? Что можно считать элементом? Может ли система развиваться? Как связана система с историческими процессами? и т.д.

Развитие инженерного подхода и технологий в 20 в. открывает эру искусственно-технического освоения систем. Теперь системы не только исследуются, но проектируются и конструируются. Одновременно оформляется и организационно-управленческая установка: объекты управления также начинают рассматриваться как системы. Это приводит к выделению все новых и новых классов систем: целенаправленных, самоорганизующихся, рефлексивных и др. Сам термин «система» входит в лексикон практически всех профессиональных сфер. Начиная с середины 20 в. широко разворачиваются исследования по общей теории систем и разработки в области системного подхода, складывается межпрофессиональное и междисциплинарное системное движение. Тем не менее категориальный и онтологический статус «системы как таковой» остается во многом неопределенным. Это вызвано, с одной стороны, принципиальными различиями в профессиональных установках сторонников системного подхода, с другой — попытками распространить это понятие на чрезвычайно широкий круг явлений и, наконец, процедурной ограниченностью традиционного понятия системы. Вместе с тем во всем многообразии трактовок систем продолжают сохраняться два подхода. С точки зрения первого из них (его можно назвать онтологическим или, более жестко, натуралистическим), системность интерпретируется как фундаментальное свойство объектов познания. Тогда задачей системного исследования становится изучение специфически системных свойств объекта: выделение в нем элементов, связей и структур, зависимостей между связями и пр. Причем элементы, связи, структуры и зависимости трактуются как «натуральные», присущие «природе» самих объектов и в этом смысле объективные. Система в таком подходе полагается как объект, обладающий собственными законами жизни. Другой подход (его можно назвать эпистемолого-методологическим) заключается в том, что система рассматривается как эпистемологический конструкт, не имеющий естественной природы, и задающий специфический способ организации знаний и мышления. Тогда системность определяется не свойствами самих объектов, но целенаправленностью деятельности и организацией мышления. Различие в целях, средствах и методах деятельности неизбежно производит множественность описаний одного и того же объекта, что порождает в свою очередь установку на их синтез и конфигурирование.

Традиционная точка зрения заключается в том, что поведение и свойства системы, ее целостность и внутреннее единство определяются прежде всего ее структурностью. Функционирование системы и материальная реализация ее элементов в этом случае вторичны по отношению к структуре и определяются ею. Новая постановка проблемы вызвана, в свою очередь, развитием новых областей человеческой деятельности, в первую очередь технического и социального проектирования. Если в классическом естественнонаучном анализе исследовательское движение осуществлялось от материально выделенных объектов к идеально представленным процессам и механизмам, присущим этим объектам, то при проектировании идут противоположным путем: от функции к процессу функционирования и лишь потом к материалу, обеспечивающему функционирование. «Процесс» и «материал» его реализации образуют исходную категориальную оппозицию понятия системы в СМД-методологии. Другие категориальные слои систем возникают на пути «реализации» процесса на материале: «функциональная структура», задающая пространственный модус процесса, его синхронию; «организованность материала», представляющая результат «наложения» или «отпечатывания» структуры на материале; «морфология» — материальное наполнение функциональных мест структуры. Связи и отношения этих категорий между собой задаются с помощью ряда других категорий, в частности, таких, как «механизм», «форма», «конструкция».

Таким образом, понятие «системы» оформляется как определенная организация и иерархия категорий. С этой точки зрения рассмотреть какой-либо объект в виде системы — это значит представить его в четырех категориальных слоях:

1. процессов;
2. функциональной структуры;
3. организованностей материала;
4. морфологии.

Затем слой морфологии может быть снова разложен по слоям процессов, структур и организованностей, и это разложение будет образовывать уже второй уровень системного описания. И такая операция может повторяться до тех пор, пока не будет получено представление объекта необходимого уровня конкретности. На этой основе в СМД-методологии была отработана достаточно подробная схема полисистемного анализа, получившая целый ряд перспективных приложений. Прежде всего, это возможность соединить любые процессуальные представления о системе со структурными и организационными. Другим преимуществом являлось эффективное решение проблемы взаимодействия структур.