В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин
| ↑ | Оглавление | ||
| ← | Общая теория систем как новая научная дисциплина (У. Росс Эшби) | Общая теория систем и ее математические основы (М. Д. Месарович) | → |
Р. Л. Акоф (перевод Г. Л. Смоляна)
Russell L. Ackoff, Systems, organizations and interdisciplinary research, «General Systems», vol. V, 1960, p. 1—8. Статья представляет собой доклад, сделанный на первом симпозиуме по системам, организованном Кейсовским технологическим институтом (Огайо, США, апрель 1960). Опубликовано также в трудах симпозиума: «Systems: Research and Design». Proceedings of the First Systems Symposium at Case Institute of Technology, ed. by Donald P. Eckman, New York, John Wiley and Sons, Inc., 1961, p. 26—42
«Говори по-английски! — сказал Орленок. — Я не понимаю значения и половины этих длинных слов, и более того, не верю, что они понятны тебе!» И Орленок наклонил голову, пытаясь скрыть улыбку: несколько птиц громко захихикали».
Льюис Кэролл, «Алиса в стране чудес»
Когда было объявлено об учреждении в Кейсовском технологическом институте Центра по исследованию систем1 многие из моих сотрудников в группе по исследованию операций спрашивали меня, насколько деятельность центра будет отличаться от деятельности этой группы. Моим коллегам из группы техники управления (системотехники) Кейсовского института задавали аналогичные вопросы о взаимоотношениях их группы с центром. На эти вопросы можно было бы ответить, что центр призван облегчить совместную исследовательскую и педагогическую деятельность групп по исследованию операций, техники управления и других групп Кейсовского института, занимающихся системами, в частности вычислительного центра.
Такой ответ может удовлетворить любознательность одних и вызвать разочарование у других. Однако этого мало для того, чтобы удовлетворить или вызвать разочарование у тех, на ком лежит некоторая ответственность за работу этого центра. Чтобы центр играл значительную роль в решении исследовательских и педагогических проблем, требуется нечто гораздо большее, чем добрая воля работников. В частности, требуется определенная философия и программа. Нельзя ожидать, что философия и программа для центра сразу появятся в готовом виде. Они должны быть выработаны на основе предложений, обсуждений, переформулировок и на основе опыта. Я хотел бы сформулировать здесь исходную философию и программу в надежде вызвать конструктивную дискуссию не только на этой конференции, но и в других местах, в которых развивается системное движение. У меня нет сомнения, что многочисленные центры, подобные тому, который создается в настоящее время в Кейсовском институте, появятся в других научных институтах, в промышленных и правительственных организациях.
Я буду использовать в качестве исходного пункта своих рассуждений свою собственную междисциплинарную область — исследование операций. Но прежде чем приступить к делу, я хотел бы сделать несколько общих замечаний по поводу системного движения.
Прежде всего я убежден, что системное движение принесет свои плоды в междисциплинарной области более широкого профиля и большей значимости, чем та, которой мы располагаем на сегодняшний день. Я хотел бы подчеркнуть, что это убеждение опирается не на то, чем сейчас является системное исследование, а на то, чем мы можем его сделать. Исследование операций я рассматриваю как промежуточную ступень на пути получения этих результатов, — ступень, резко отличную от традиционной науки. Соответственно и системотехнику я считаю промежуточной ступенью на пути достижения тех же самых целей, — ступенью, столь же резко отличной от традиционной техники. По моему убеждению, системотехника и исследование операций в настоящее время быстро сливаются. Лучшее название для области, возникающей из этого слияния, — «системное исследование» (Systems Research).
Исследование операций занимается вопросами повышения эффективности операций в организованных системах человек—машина. Для полного понимания смысла этой весьма краткой характеристики необходимы по меньшей мере определения понятий «система», «операция» и «организация». Исходя из непосредственных задач моего доклада первые два понятия будут рассмотрены очень бегло2. В то же время понятие организации будет рассмотрено более подробно, поскольку я намерен использовать его в качестве ключа к той философии и программе научной деятельности, которые мне хотелось бы здесь развить. Я убежден, что в контексте изучения организованных систем человек—машина могут быть найдены весьма эффективные пути для преодоления существующего состояния науки и техники — как по содержанию, так и по структуре.
Теперь перейдем к существу дела.
Термин «система»используется для обозначения обширного класса явлений. Мы говорим, например, о философских системах, системах чисел, системах связи, системах управления, системах образования, системах оружия. Некоторые из них являются концептуальными конструкциями, другие — физическими сущностями. Первоначально, в широком смысле и не очень точно, систему можно определить как любую сущность, концептуальную или физическую, которая состоит из взаимозависимых частей. Даже без дальнейшего уточнения этого определения ясно, что в системном исследовании нас интересуют только такие системы, которые могут проявлять активность, то есть бихевиоральные системы, или системы, обладающие поведением.
Столь же очевидно, что системное исследование занимается только такими бихевиоральными системами, которые являются предметом управления со стороны людей. Следовательно, солнечная система не образует предмета системного исследования, хотя, возможно, и станет таковым в ближайшем будущем. Таким образом, область, соответствующая системному исследованию, — это управляемые бихевиоральные системы.
Существенной характеристикой бихевиоральной системы является то, что она состоит из частей, каждая из которых обнаруживает собственное поведение. Рассматривать или не рассматривать в качестве системы некоторую сущность, состоящую из частей, — решение этого вопроса зависит от того, ставим ли мы задачу изучения поведения частей и их взаимодействий.
Таким образом, бихевиоральная система — это концептуальная конструкция или физическая сущность, причем она может рассматриваться или может не рассматриваться как система в зависимости от способа подхода к ней со стороны того, кто ее изучает. Например, мы обычно не мыслим как систему человека, заводящего автомобиль, потому что мы не различаем частей человека, включенных в соответствующую последовательность действий. Мы можем, однако, рассматривать человека как биологическую систему при изучении метаболического процесса. Реальный объект рассматривается как система, если результат его поведения определяется как продукт взаимодействий его частей. Следовательно, многие объекты могут изучаться как элементарные или как системы; это вопрос выбора исследователя.
Обнаруживаемое системой поведение складывается из множества взаимозависимых действий, образующих операцию. «Операция» — сложное понятие, которое мне не хотелось бы здесь рассматривать более подробно. В общем, можно сказать, что множество действий образует операцию, если каждое действие необходимо для достижения желаемого результата и если эти действия, взаимозависимы. Характер этой взаимозависимости может быть точно определен. Соответствующий результат и каждое из образующих операцию действий могут быть определены через множество свойств, которые можно рассматривать как переменные. Действия являются взаимозависимыми относительно результата, если скорость изменения любой переменной, которая характеризует результат и на которую влияет изменение любой другой переменной, описывающей одно из действий, зависит от (то есть является функцией) всех остальных переменных действия. Таким образом, если все переменные могут быть представлены непрерывными величинами, то производная функция переменной результата, взятая по любой переменной действия (если таковая существует), является функцией всех других переменных действия. Проще говоря, результат, если он есть нечто большее, чем сумма (или разность) действий, представляет собой продукт множества взаимозависимых действий.
Организацию можно определить как хотя бы частично самоуправляемую систему, обладающую четырьмя следующими существенными характеристиками.
1. Некоторые из ее компонентов являются живыми существами. Для нас, однако, особый интерес представляют такие системы, в которых живые существа — это люди. Провода, столбы, коммутаторы и телефоны могут составить систему связи, но они не образуют организации. Служащие телефонной компании образуют организацию, благодаря которой действует система связи. Люди и оборудование в совокупности составляют более сложную систему (систему человек—машина), которую мы называем организованной. Поскольку многие организации для достижения своих целей в значительной мере опираются на использование машин, наше обсуждение будет посвящено организованным системам типа человек—машина.
2. Ответственность за выбор действия из множества возможных действий в любой конкретной ситуации распределяется между двумя или более индивидами или группами индивидов. Каждая подгруппа осуществляет один или более выборов действия, так что множество выборов распределено между двумя или более подгруппами. Классы действий и, следовательно, подгруппы можно различать на основе выбора различных характеристик, например:
a) по функции (скажем, отделы производства, сбыта, исследований, финансов и личного состава в промышленной организации);
b) по местоположению (например, районы, находящиеся в распоряжении армии);
c) по времени (например, эшелоны сил вторжения).
Разумеется, классы действий могут быть определены также на основе комбинации этих и других характеристик.
Следует отметить, что индивиды или группы не обязаны сами выполнять выбранные ими действия. Эти действия могут выполняться машинами или другими человеческими существами, запрограммированными или управляемыми со стороны соответствующих индивидов таким образом, что они действуют в желаемом направлении. Надо отметить также, что используемое оборудование и подгруппы тоже можно рассматривать как системы, точнее, как подсистемы.
3. Функционально различные группы осведомлены о поведении всех других групп при помощи средств связи и наблюдения. Во многих лабораторных опытах испытуемые должны выполнить предложенные им взаимосвязанные задания, причем оценка производится на основе результата, который определяется их коллективными выборами. Испытуемым в этом случае, однако, не разрешается наблюдать друг за другом или поддерживать связь друг с другом. В таких случаях испытуемые не организованы. Дайте им возможность наблюдать или поддерживать связь друг с другом, и они превратятся в организацию. Иными словами, в организации человеческие подгруппы должны иметь возможность реагировать друг на друга или прямо, или косвенно.
4. У системы есть некоторая свобода в выборе как средств (путей действия), так и целей (желаемых результатов). Это предполагает, что хотя бы некоторые части системы располагают альтернативными путями своего действия при некоторых возможных комбинациях условий. У самого простого типа систем, бинарного, есть только два возможных состояния: «включено» и «выключено» (например, отопительная система в доме). Более сложные адаптивные системы могут вести себя по-разному в различных условиях, но всегда одинаково при определенной комбинации условий (например, корабль, управляемый автоматически). Другие системы свободны в выборе средств для достижения результата, но не свободны в выборе самого этого результата (например, вычислительная машина, запрограммированная для игры в шахматы). Наконец, существуют системы, свободные в выборе того, как они будут действовать в любой ситуации (свободные в выборе средств) и почему (свободные в выборе результатов). Несомненно, такие системы обычно ограничены в своих выборах более крупными системами, в которые они входят (например, правительственные ограничения на деятельность компании). На их эффективность, следовательно, влияет либо поведение других систем (например, конкуренция в промышленности), либо природные условия (например, погода).
Таким образом, четыре основные характеристики организации можно кратко выразить в виде ее
a) содержания,
b) структуры,
c) связей,
d) процедур принятия решения (выбора).
Теперь было бы желательно раскрыть значение этих характеристик для решения задач по созданию эффективно организованных систем или по улучшению функционирования существующих систем. Такие задачи могут решаться на базе четырех основных подходов к повышению организационной эффективности или сочетанием этих подходов. Эти основные подходы соответствуют четырем главным характеристикам организаций.
Содержание организации (люди и машины) может изменяться. Изучение личного состава организации — его отбор, подготовка и использование — относится к сфере промышленной психологии3
В рамках промышленной психологии получили развитие три существенно различных подхода к проблемам личного состава. Первый из них, психология кадров, Связан преимущественно с подбором нужного человека для определенной деятельности. Его внимание, следовательно, направлено главным образом на выявление соответствующих характеристик деятельности, на определение качеств индивида, необходимых для ее выполнения, и на отбор таких индивидов, которые более всего подходят для этой деятельности. Таким образом, для психолога, занимающегося подбором кадров (психолога по кадрам), фиксированы задачи, которые надо решать, и он подбирает людей в соответствии с этими задачами.
Психолог по кадрам интересуется также обеспечением такой подготовки человека, которая делает его более способным к выполнению задачи. Эта подготовка осуществляется через обучение и тренировку. Здесь сфера деятельности психолога частично пересекается с работой промышленного инженера, который стремится изменить поведение человека более прямым путем. Изучая затрачиваемое время и совершаемые движения, промышленный инженер старается найти такую совокупность движений, которая оптимизирует работу индивида. Промышленные инженеры, следовательно, занимаются прежде всего ручными операциями, а психолог по кадрам концентрирует внимание на проблемах связи и принятия решений.
Второй психологический подход — это подход инженерного психолога. Инженерный психолог стремится так изменить деятельность, которую надо осуществить, чтобы ее можно было лучше выполнить наличным составом людей. Здесь фиксированы люди, а задача принимается в качестве переменной. Таким образом, инженерные психологи, подобно промышленным инженерам, занимаются действиями, которые надлежит произвести, но они стремятся изменить их посредством изменения конструкции оборудования, необходимого для решения данной задачи. Поэтому вполне естественно, что эти два подхода все в большей мере сливаются.
Третий психологический подход принимает в качестве фиксированных и людей и деятельность, а в качестве переменной здесь берется психологическое и социальное окружение. Этот подход связан с изучением мотивации, систем побуждений, межличностных взаимоотношений, групповой совместимости или несовместимости и т. п., а также с анализом влияния этих переменных на производительность работника, удовлетворенность деятельностью и моральное состояние. Эти исследования носят, по существу, социально-психологический характер и восходят к ранним работам Мэйо, Ретлисбергера и Диксона. При изучении социального окружения часто учитывается влияние иесодержательных аспектов организации (структуры, связи и управления) на деятельность человека. Например, было широко исследовано влияние различных типов сетей связи на работу индивида, занятого в этой сети. Ясно, что такие исследования связаны с исследованиями, направленными на структуру, связь и управление; однако ударение здесь, как правило, делается на работу индивида, а не на деятельность организации в целом.
Другую часть содержания систем человек—машина составляет техника. Мы уже отмечали, что инженерные психологи занимаются модификацией оборудования таким образом, чтобы оно могло лучше функционировать при наличном персонале. Однако они редко полностью конструируют это оборудование. Обычно они сотрудничают в деятельности проектирования с представителями традиционных отраслей техники, с тем чтобы более полно учитывались возможности людей, занятых на этом оборудовании. Инженерные психологи, следовательно, не заменяют традиционного инженера, а дополняют его в конструкторских функциях.
Некоторые виды оборудования часто могут быть исследованы как системы. Инженеры все чаще именно так и рассматривают гражданское и военное оборудование. Когда речь идет об оборудовании, включающем средства автоматического управления, системный подход почти неизбежен. Кроме того, инженеры все чаще занимаются взаимодействиями оборудования в машинных комплексах и комплексах вооружения и, следовательно, имеют дело со все более крупными техническими системами. Из этой проблематики родилась междисциплинарная область — системотехника. Бесспорно, инженер не может больше игнорировать человека-оператора, как и психолог по кадрам не может игнорировать машину, на которой человеку предстоит работать. Однако переменные, которыми они оперируют, остаются различными,
Второй основной подход к повышению эффективности организации связан с ее структурой, то есть с выявлением присущего ей способа разделения физического и умственного труда. Хотя представители политической науки, экономисты и социологи занимаются со своей стороны организационной структурой, тем не менее до сих пор еще нет развернутой основы для теории или практической, доктрины, на которую могла бы опираться прикладная исследовательская деятельность междисциплинарного характера. Вследствие этого большинство исследований организационной структуры, в частности таких, которые направлены на реорганизацию системы, обычно проводится руководителями или консультантами по руководству, опирающимися в своем подходе больше на искусство и здравый смысл, чем на науку.
За последние несколько десятилетий во все большей мере проводились экспериментальные исследования организационной структуры. Совсем недавно начали возникать основы математической теории организационной структуры. Однако Хейр указал на то, что до сих пор «мы немногого достигли на пути систематизации данных о поведении, собираемых с целью проверить гипотезы или квантифицируемые переменные, используемые в моделях. Например, у нас есть модели, описывающие в абстрактных терминах стоимость децентрализованного процесса принятия решения, но мы ничего не знаем об оптимальной информационной нагрузке и допустимом количестве принимаемых решений или о том, как различаются люди по этому показателю... Мы мало знаем о влиянии различных структур связи на те или иные альтернативные формы организации и их совместимости... Мы, видимо, стоим лишь на пороге периода широкого накопления таких систематических данных» [2, стр. 72].
Возможно, мы достигли уже этого порога в развитии любопытной новой области — операциональных играх 4. В операциональных играх организованным группам предлагаются проблемы, аналогичные реальным, обычно не лимитируемые временем, и над этими группами наблюдают в контролируемых условиях. Мы предполагаем разработать количественные методы таких экспериментов хотя бы для небольших организаций, в условиях, соответствующих действительным операциям5. Пока имеется сложная проблема приложения выводов, которые получаются из анализа этих игр, к реальным ситуациям; но почти нет сомнений в том, что в ближайшие несколько лет удастся достигнуть значительного прогресса в этом отношении.
Эффективность организации частично зависит от того, располагает ли она «нужной информацией в нужном месте и в нужное время». Изучение организационных связей находится примерно на той же стадии развития, что и изучение организационных структур. Отсутствует развернутый базис для теории, но разрабатываются практические доктрины. Исследователи систем и процессов, стимулируемые внедрением многочисленных систем автоматической обработки данных, совершенствуют технику качественного анализа информации и информационных потоков. Характерно, что эта работа носит исключительно количественный характер и опирается на высокоразвитую математическую теорию связи (основывающуюся в значительной мере на исследовании Клода Шеннона [6] и его быстрорастущих приложениях к проектированию физических систем связи и обработки информации).
Однако эта теория занимается исключительно физическими аспектами связи и не имеет отношения к проблемам, касающимся значения связи. По теории Шеннона, например, мера информации, содержащейся в сообщении, является функцией количества различных физических элементов сообщения, которые могут быть переданы, и вероятности, определяющей выбор каждого из них. Эта мера ничего не говорит о содержании или значении сообщения.
Эту же мысль хорошо выразил Хейр при обсуждении одной из статей Рапопорта: «Он (Рапопорт) указывает, что, когда мы имеем дело со связью между индивидами, находящимися в процессе общения, у нас появляется стремление использовать теорию информации с ее битами, разработанную для техники связи. Такой подход полезен для определения пропускной способности канала связи... но его нельзя считать самым подходящим для изучения процесса принятия решений в группах. Здесь необходима модель, описывающая познавательные аспекты теории связи, — метод определения потенциала битов, позволяющий уменьшать неопределенность представления о реальном положении дел. Такой подход резко отличен от определения информации в терминах вероятностей выбора определенного класса сообщений из источника с заданными статистическими характеристиками» [2, стр. 7].
В настоящее время создается растущая база для экспериментальных исследований, направленных на изучение влияния различных типов сетей связи на организационную (а не индивидуальную) деятельность, особенно в малых группах. Эти эксперименты в большой мере стимулировались пионерскими работами Алекса Бэйвеласа (см., например, [7]). Кроме того, быстро расширяется область соответствующих специальных теорий, так что можно в любой момент ожидать крупного скачка в этой сфере (эти исследования очень удачно обобщены в недавно опубликованной работе Колина Черри [8]).
У нас, в Кейсовском институте, положено начало созданию бихевиоралыюй теории связи [9]. Для этой теории характерны два существенных момента. Прежде всего в ней передача информации не отождествляется со связью и утверждается наличие трех типов содержания сообщения — информации, инструкции и мотиваций. Информация определяется и измеряется в терминах влияния, оказываемого на возможности получателя, и вероятности выбора. Инструкция определяется и измеряется в терминах влияния на эффективность действий получателя, а мотивация — в терминах влияния сообщения на значение, которое получатель придает возможным результатам своих выборов. В каждом единичном сообщении могут комбинироваться все три указанных типа содержания сообщения.
Вторая существенная сторона этой теории состоит в том, что она обеспечивает независимые измерения количества и ценности информации, инструкции и мотивации, содержащихся в сообщении. Следовательно, на основе этой теории можно отличить информацию от дезинформации, эффективные инструкции и мотивации — от неэффективных.
Теория такого типа, независимо от того, будет ли она разработана в Кейсовском институте или в другом месте, увеличит возможности количественного анализа проблем организационных связей.
Последний тип подхода к проблемам организации охватывает процедуры принятия решения. Организация с хорошим персоналом и оборудованием, с эффективной структурой и системой связи тем не менее может быть неэффективной, если она неэффективно использует свои ресурсы. Это означает, что в организации отсутствует эффективное управление ее операциями. Управление включает в себя постановку задач и направление усилий организации на их решение. Это достигается за счет квалифицированного принятия решения теми, кто руководит операциями.
Изучение эффективного использования экономических ресурсов в промышленных и государственных организациях представляет собой вполне сформировавшуюся область интересов особого раздела экономической науки, занимающегося исследованиями в сфере микроэкономики и эконометрии. За последнее десятилетие здесь создан быстрорастущий фундамент для построения теорий и исследовательских методов. Параллельно с этими разработками осуществлялись и другие, охватывавшие более широкий класс ресурсов, чем тот, которым занимались экономисты, и, следовательно, имевшие дело с более широкими и разнообразными проблемами принятия решения в организации. Такой более широкий междисциплинарный подход к организационному управлению стал известен как исследование операций.
Существенные особенности этого междисциплинарного подхода определяются его методологией. Исходя из анализа желаемых результатов, целей организации здесь разрабатывается критерий (P) функционирования системы. Для этого поведение организации пытаются моделировать в виде уравнения, выражающего критерий функционирования как некоторую функцию тех аспектов системы, которые являются предметом управления со стороны руководства (Ci) и влияют на ожидаемый результат, а также тех неконтролируемых аспектов системы (Uj) , которые тоже влияют на результат.
Таким образом, такая модель принимает вид:
P = f(Ci, Uj).
Из модели определяются значения контролируемых переменных, которые максимизируют (или минимизируют) критерий функционирования системы:
Ci = g(Uj).
Искомое решение состоит из множества правил, причем для каждой контролируемой переменной имеется свое правило, устанавливающее значения, которые должна принимать эта переменная при любом возможном множестве значений неконтролируемых переменных. Чтобы применять эти правила, надо владеть процедурами определения или предсказания значений неконтролируемых переменных.
Следует отметить, что охарактеризованный метод можно рассматривать как путь идеального конструирования технических систем. Для такого конструирования необходимо, следовательно, выработать обобщенный критерий функционирования системы и определить как те переменные, которые конструктор может контролировать, так и те неконтролируемые стороны системы или среды, которые способны влиять на ее функционирование. К сожалению, во многих случаях такая модель желаемой технической системы не может быть построена из-за нашего невежества. Я, например, не встречал еще ни одного добротного и общепринятого критерия, предложенного для оценки функционирования самолета. Мы еще не располагаем достаточными знаниями, чтобы соотносить любые из имеющихся у нас менее совершенных критериев функционирования самолета с большим числом конструктивных переменных. Вследствие этого конструирование в настоящее время представляет собой комбинацию научного анализа, интуиции и эстетических соображений. Надо, однако, подчеркнуть, что современные методы конструирования переживают лишь стадию становления, которая, как только это станет возможно, сменится эффективным моделированием и выведением решений из используемых в каждом случае моделей.
Как мы показали, существует большая группа дисциплин и междисциплинарных областей исследования, занимающихся изучением различных аспектов организованных систем человек—машина. Тот факт, что предмет исследования столь рассечен, порождает ряд нерешенных проблем. Предположим, что та или иная организационная проблема полностью решена одной из упомянутых нами дисциплин. Как сможет узнать об этом руководитель, создающий некоторую систему? Или аналогично, как специалист любой из этих дисциплин может узнать в каком-то конкретном случае, что другая дисциплина располагает большими возможностями для решения определенной проблемы, чем его собственная? Редко случается, чтобы представитель той или иной дисциплины не был уверен, что его подход к конкретной организационной проблеме является весьма плодотворным, если не самым плодотворным. Таящаяся здесь опасность лучше всего иллюстрируется следующим примером, который, быть может, покажется неправдоподобным, но хорошо выражает суть дела.
Лицо, ответственное за большое административное здание, получает все больше и больше жалоб на работу лифтов в здании. Приглашается группа инженеров, чтобы изучить ситуацию и дать рекомендации по реорганизации дела, если это окажется необходимым. Инженеры устанавливают, что обслуживание работников действительно плохое, и предлагают три возможных способа уменьшить потери времени в очередях у лифтов: установить дополнительные лифты, заменить существующие лифты более быстроходными или распределить лифты для обслуживания определенных этажей. Последний способ оказался неподходящим, а первые два — слишком дорогостоящими для руководителя. Он собирает своих помощников, чтобы обсудить доклад инженеров. Среди присутствующих находится начальник отдела личного состава, психолог.
Этот молодой человек удивился тому, что люди, ожидающие лифт, становятся столь нетерпеливыми, хотя ему ожидание кажется очень непродолжительным. Подумав, он пришел к убеждению, что их нетерпение объясняется тем, что они вынуждены все это время бездеятельно стоять в переполненном холле. Это подсказало ему решение, которое он сообщил руководителю. Поскольку оно не требовало сколько-нибудь значительных затрат, руководитель решил испробовать его. Жалобы сразу же прекратились. Психолог предложил установить большие зеркала на стенах холлов, где люди ждали лифты.
Те, кто занимался системами, могут припомнить много подобных случаев (кроме тех, в которых они играли такую же роль, как инженеры в только что приведенном примере). Несомненно, сейчас растрачиваются значительные исследовательские усилия и часты случаи неудач при попытках получить успешное решение системных проблем из-за того, что используются неадекватные средства. Как этого избежать? К этому вопросу мы вернемся позднее, а сейчас рассмотрим еще одну не решенную в настоящее время проблему.
Применительно к большинству проблем, связанных с организованными системами человек—машина, ка ж дая из упомянутых нами дисциплин может внести значительные усовершенствования в функционирование та ких систем. Но, как известно исследователям систем, лишь немногие из этих проблем могут быть адекватно решены какой-либо одной дисциплиной. Такого рода системы не являются принципиально механическими, химическими, биологическими, психологическими, социальными, экономическими, политическими или этическими. Все перечисленные аспекты дают лишь различные способы представления таких систем. Их целостное понимание требует интеграции всех этих представлений. Под интеграцией я понимаю не синтез результатов, полученных на основе независимых исследований в отдельных дисциплинах, а скорее результаты, полученные в таком процессе исследования, в ходе которого синтезируются представления отдельных дисциплин. Интеграция должна проводиться в ходе, а не после осуществления исследования.
Мы должны перестать действовать так, будто природа организована по дисциплинам, подобно университетам. Разделение труда по дисциплинам более не является эффективным. Оно стало настолько неэффективным, что даже некоторые академические учреждения начали признавать этот факт. Что же здесь можно сделать?
Если различные дисциплины, занимающиеся изучением систем, организационно соединить вместе, то это помогло бы решить первый упомянутый тип проблем, поскольку тогда каждую возникающую проблему могла бы исследовать соответствующая ей дисциплина. В этом случае междисциплинарная группа на основе обсуждения могла бы определить, какая из дисциплин более всего подходит для разработки данной конкретной проблемы, если эта проблема может быть разработана в рамках одной дисциплины.
Однако такой тип объединения дисциплин недостаточен для выработки подлинно междисциплинарного подхода к системам. Различные дисциплины должны уметь эффективно сотрудничать над проблемой не только до или после того, как проблема изучена. Для достижения этого должны быть предприняты некоторые вполне конкретные шаги.
Во-первых, необходимо построить математические модели систем, в которых были бы отражены одновременно все их переменные: содержание, структура, связь, принятие решений. В настоящее время в типичную модель исследования операций обычно включаются несколько переменных стоимости. Их принимают как неконтролируемые или как контролируемые, оперируя при этом только с такими другими переменными, как количество купленного или произведенного товара, время покупки или производства,. количество и тип оборудования и т. д. Переменные стоимости, однако, всегда зависят от человеческой деятельности, хотя соответствующие переменные, касающиеся личного состава, структуры и связи, редко находят место в таких моделях. В большой мере так получается из-за недостатка операциональных определений многих из этих переменных и, следовательно, из-за отсутствия подходящих критериев, в терминах которых их можно было бы охарактеризовать.
Чтобы уметь строить действительно междисциплинарные модели систем, необходимо произвести концептуальное сопоставление переменных, с которыми имеет дело каждая из дисциплин, включаемых в системное исследование. Это грандиозная задача, но начало ее решению уже положено. В Институте экспериментальных методов (работавшем в 1946—1948 годах при Пенсильванском университете) была подготовлена монография, в которой предпринята попытка построить междисциплинарную концептуальную систему [10]. Совсем недавно Рэднер и Вулфсон продолжили эту работу, в частности в ее приложении к организациям [11].
Во-вторых, необходима вполне сознательная разработка методологии для системного исследования. Этого можно достигнуть, сделав предметом системного исследования само это исследование, поскольку оно представляет собой деятельность, осуществляемую системами человек—машина. Методы и аппараты традиционных научных и технических дисциплин недостаточны для такого рода работы. Я позволю себе кратко проиллюстрировать этот момент, обратившись к рассмотрению лишь одной из многих методологических проблем, подлежащих обсуждению.
Целевые характеристики (the performance objectives) для многих систем могут быть выражены в терминах определенного числа переменных. Например, в грузовом транспорте мы выделяем такие характеристики, как скорость, быстрота разгона, дальность пробега, грузоподъемность, стоимость эксплуатации и т. д. Мы не сможем реально оптимизировать конструкцию самолета, пока не сумеем каким-то образом объединить эти характеристики функционирования в рамках единого критерия функционирования. Скажем, в производственной системе нам нужно было бы объединить критерий стоимости, критерий продолжительности времени, необходимого для выполнения заказа, и критерий частоты и продолжительности простоев. Чтобы достичь такого объединения критериев, мы должны уметь преобразовывать все применяемые шкалы измерений в некоторую общую (стандартную) шкалу. Нам надо еще многому научиться, чтобы знать, как находить соответствующие преобразования, или «обменные» функции.
Можно показать, далее, что критерий «наилучшего функционирования» зависит от нашей способности находить относительное значение (или полезность) приращения в рамках шкал, используемых для измерения функционирования. Например, очевидно, что нуждающемуся человеку значение денежной суммы в двадцать долларов не представляется просто двойным значением от десяти долларов. Если бы это было так, он предпочел бы 51% шансов получить двадцать долларов полной уверенности получить десять долларов. Мы располагаем экспериментальным подтверждением того, что так не происходит. Таким образом, важно увеличивать нашу способность измерять значение приращений функционирования применительно к любой шкале (шкалам), в которой они выражаются.
Наконец, в-третьих, необходима организация системы эффективного обучения и подготовки кадров и причем практически почти для всех существующих в настоящее время научных и технических дисциплин. От такого обучения и организации выигрывает не только системное исследование. Значительно выиграют и участвующие в этом дисциплины. Не случайно многие важные работы, проводимые в настоящее время в ряде дисциплин, выполняются людьми, получившими подготовку в других науках. Например, по моему мнению, самые важные работы, выполненные в бихевиоральных науках, — это те, которые опубликованы в двух новых журналах: «Behavioral Science» и «Conflict Resolution». Большинство авторов, сотрудничающих в этих журналах, не получили подготовки в бихевиоральных науках, Важные работы по теории научения выполнены, например, Мерриллом Флудом [12], математиком из Мичиганского университета, и Фредериком Мостеллером (см., например, [13]), статистиком из Гарвардского университета. С другой стороны, теория измерений, которая считалась областью физики, после работы Нормана Кэмпбелла [14] была существенно развита психологами, например С.-С. Стивенсом [15] и Клайдом Кумбсом [16], и представителями философии науки, например К. Уэстом Черчменом [17]. Выводы из этих фактов имеют важное значение для организации процесса подготовки специалистов.
Ни одного отдельного человека нельзя обучить так, чтобы он был специалистом во всех специально научных подходах к системам. Довольно трудно сделать его специалистом даже в одной дисциплине. Но мы можем привить ему интерес к тому, что знают и умеют делать в системных исследованиях другие, и стимулировать его желание работать в сотрудничестве с ними. Научный снобизм должен быть решительно изгнан. Там, где он процветает, не может развиваться системное исследование.
Мне представляется, что для ликвидации барьеров, препятствующих эффективному междисциплинарному сотрудничеству, следует сделать два очень важных шага:
Математика является языком науки, и, подобно всем языкам, она формирует понятия и образ мышления у тех, кто владеет ею. По моему мнению, бихевиоральные науки хуже оснащены математически по сравнению с физическими науками не столько из-за различия в типах изучаемых ими явлений, сколько из-за различия в языке, на котором соответствующие специалисты представляют себе эти типы явлений. С другой стороны, существующая математика не может выступать в качестве достаточной основы для квантификации в бихевиоральных науках, поскольку она развивалась как вспомогательное орудие физических наук. Как мне представляется, в настоящее время самые большие претензии к математике в возрастающей степени предъявляются бихевиоральными, а не физическими науками.
Опираясь на изучение результатов и проблем в области научного метода, студент сможет скорее всего приблизиться к пониманию скрытого единства науки и, следовательно, единства образующих ее дисциплин. Только на основе тщательного анализа исследовательских процедур в каждой из наук можно прийти к пониманию взаимозависимости наук. Например, именно таким образом студент может прийти к осознанию того, что прогресс в физических науках включает в себя (кроме всего прочего) непрерывное уменьшение ошибок наблюдателя и что психология восприятия и инженерная психология располагают большими возможностями для того, чтобы содействовать уменьшению таких ошибок. Он сможет также прийти к пониманию того, что социальная атмосфера в физической лаборатории влияет на точность измерений даже простых физических величин. Таким образом, на основе изучения научного метода он начнет осознавать, что крестовый поход науки за уменьшение ошибок с необходимостью носит междисциплинарный характер.
Для исследователя систем методологическое самосознание важно еще и потому, что само такое исследование, как уже отмечалось, часто представляет собой деятельность, осуществляемую организованной системой. И как таковая, она требует такого же глубокого анализа, как и другие системы. Подобное изучение процесса исследования открывает огромные перспективы будущего роста эффективности исследований во всех областях науки и техники.
Таким образом, подводя итоги, следует сказать, что если системное исследование призвано развить умение проводить эффективное изучение как сложных, так и простых типов систем, то мы должны сделать следующее:
Эра системного исследования — а я думаю, что это будет именно эра, — может наступить на основе не только эффективной реорганизации науки, но и соответствующей реорганизации процесса обучения. Таким образом, захватывающий поисковый характер системного исследования определяется не столько тем, что оно из себя представляет сейчас, сколько тем, во что может быть превращено оно само вместе с исследовательскими организациями и учебными заведениями, под крышами которых оно развивается.
| ↑ | Оглавление | ||
| ← | Общая теория систем как новая научная дисциплина (У. Росс Эшби) | Общая теория систем и ее математические основы (М. Д. Месарович) | → |
© Виктор Сафронов, 2006–2017
Пользовательское соглашение | RSS | Поддержать проект | Благодарности