«Становление и сущность системного подхода»

И. В. Блауберг, Э. Г. Юдин

Глава 5. Некоторые проблемы логики и методологии системного исследования

Логико-методологический анализ как особая сфера системного подхода. Содержательные и формальные аспекты методологии и логики исследования систем

Дать более или менее систематическую характеристику логико-методологических проблем системного исследования— далеко не простая задача. С одной стороны, методологический характер системного подхода с очевидностью предполагает, что именно логико-методологическая проблематика стоит здесь в центре внимания и составляет самую суть дела. С другой стороны, понятие методологического подхода, как мы уже отмечали, не является столь обязывающим, чтобы непременно предполагать наличие методологической теории в качестве формы своего выражения. Если даже в такой компактной и развитой научной дисциплине, как квантовая физика, идут споры о необходимости для нее особой логики и, следовательно, систематическое построение такой логики продолжает оставаться проблемой, то что же можно сказать в этом отношении о логике и методологии системного исследования? Очевидно, что пока системный подход не обрел строгой формы методологической теории — а по нашему убеждению, развитие в этом направлении не является для него безусловно обязательным, — вопрос о приоритете тех или иных конкретных модусов системного подхода, о его наиболее адекватном методологическом выражении будет оставаться предметом споров и дискуссий.

Все это не может не накладывать своего отпечатка на обсуждение тех проблем методологии и логики, которые могут считаться общими для системного подхода в целом и вместе с тем специфическими именно для него. В некоторых своих предшествующих публикациях, рассматривая логико-методологическую проблематику системного подхода, мы защищали тезис о необходимости создания новой, принципиально отличной от существующей системной логики, приспособленной специально для изучения системных объектов. Теперь такой радикализм представляется нам не вполне обоснованным: практика показывает, что сама задача такого рода далеко не бесспорна, а к тому же многие познавательные трудности, возникающие в системных исследованиях, отнюдь не в первую очередь связаны с отсутствием специальной логики. В настоящей главе мы попытаемся дать общую характеристику логико-методологической сферы системного подхода с точки зрения ее места и функций в системных исследованиях, а затем остановимся на некоторых конкретных методологических проблемах системного подхода.

Если принять то определение сущности и функций системного подхода, которое мы дали в предшествующих главах, то нетрудно прийти к выводу, что логико-методологическая проблематика занимает в системном подходе промежуточное место между разработкой его философских аспектов и специально-научными системными исследованиями. Пожалуй, именно эта промежуточность делает методологию и логику средоточием собственно системного подхода. В самом деле, философские проблемы системного подхода, как мы показали ранее, хотя и занимают относительно самостоятельное место, но в целом не могут рассматриваться в отрыве от общефилософских проблем методологии познания. В то же время специально-научные системные исследования связаны с системным подходом лишь определенными (хотя, конечно, весьма существенными) своими гранями, о чем опятьтаки уже шла речь. Поэтому-то именно в сфере методологии и логики концентрируется основная часть собственно системной проблематики.

С этой точки зрения можно утверждать, что философская сфера функционально непосредственно обслуживает сферу методологии и логики системного исследования, а эта последняя в свою очередь выступает в служебной функции по отношению к системным исследованиям в специальных научных дисциплинах или при междисциплинарном подходе к определенным конкретным проблемам. Конечно, это лишь схематическое изображение, и из него вовсе не следует, что философские выводы и положения не могут непосредственно экстраполироваться на то или иное конкретно-научное системное исследование. Но нас в данном случае и интересует как раз общая схема функций разных плоскостей системного подхода, а в этом смысле несомненно, что в принципе общие философские выводы и положения должны получить определенную вполне конкретную методологическую интерпретацию, прежде чем они выступят в роли конструктивных средств специального системного исследования. Такая интерпретация и осуществляется в сфере методологии и логики, назначением которой является разработка средств, необходимых для системной постановки научных проблем, для построения соответствующих предметов исследования и их теорий. Надо только оговориться, что в настоящее время (да, пожалуй, и в принципе) автономия логико-методологической сферы является достаточно условной: наряду с исследователями, специально работающими в этой сфере, существует — и немало — исследователей, которые решают методологические проблемы вместе с содержательными. Это, впрочем, не является спецификой только системного подхода и соответствует охарактеризованной нами ранее необходимости последовательного движения по уровням методологического анализа в каждом конкретном исследовании и стоящим за этой необходимостью принципиальным единством всей сферы методологии.

После этих общих замечаний перейдем к обсуждению вопроса о соотношении содержательных и формальных аспектов методологии и логики системного исследования. Как любая дистинкция подобного рода, различение этих аспектов не должно трактоваться в качестве абсолютного, а тем более в качестве выражающего какое-то противоборство принципиально враждебных линий. Речь идет лишь о разных направлениях, в которых реализуется методологическая функция системного подхода. Если формулировать тезис с некоторым нажимом, то можно было бы сказать, что в содержательном направлении разработки системного подхода преобладает методологическая (в разных ее аспектах), а в формальном — логическая проблематика. Слишком подробное обсуждение этой стороны вопроса увело бы нас далеко в сторону; в частности, мы оказались бы перед необходимостью проводить развернутые дистинкции методологии и логики. Вполне отдавая себе отчет в сложности этой проблемы, мы в данном случае ограничимся самым общим ее решением, которое представляется достаточным для обсуждаемого нами вопроса о специфических функциях системного подхода в научном познании. Это общее решение состоит в следующем: методологию можно рассматривать как ту сферу самосознания науки, в которой фиксируется совокупность средств, обеспечивающих движение научного исследования, причем эти средства оцениваются с точки зрения их адекватности исследовательской задаче (этим методология отличается от гносеологии, которая соотносит процесс познания с достижением истины; нельзя, конечно, сказать, что методология вовсе безразлична к проблеме истины, но функционально она связана все-таки прежде всего с задачами исследования); что же касается логики науки, то ее можно рассматривать как развитие и приложение идей современной формальной логики к анализу процесса научного познания.

На самом «верхнем» своем уровне содержательное направление логики и методологии системного исследования практически смыкается с философской проблематикой, включая в сферу своего анализа философскометодологические основания системного подхода. Но если философский анализ стремится выявить эти основания как таковые и тем самым определить реальные познавательные границы системного подхода и его отношение к другим исследовательским ориентациям, то методологический анализ ставит в центр своего внимания функциональные характеристики исходных принципов системного подхода — его онтологических постулатов, категориального аппарата и предлагаемых им схем объяснения. Иными словами, задача методологического анализа состоит в том, чтобы охарактеризовать, как именно «работают» в реальных научных исследованиях базисные компоненты системного подхода. Едва ли нужно доказывать, что это чисто функциональное различие философского и методологического (в узком смысле) способов анализа системного подхода не исключает, а, напротив, предполагает их непосредственное практическое взаимодействие.

Одной из главных форм конкретной реализации этой линии логико-методологических исследований является функциональная характеристика основных понятий системного подхода, т. е. систематическое изучение той реальной роли, которую они играют в системных исследованиях, и определение того «поля» смыслов, которое порождается их применением в соответствующих функциях. Мы еще вернемся к этому вопросу и попытаемся рассмотреть его более подробно и конкретно, а в данном случае нам важно было просто зафиксировать наличие определенного круга проблем.

Другая линия реализации содержательного направления методологии и логики системного исследования связана с выявлением, описанием и систематизацией специфических процедур, порождаемых практикой применения системного подхода. При этом имеются в виду не специально-научные процедуры, характерные лишь для определенных частных наук, а такие приемы и методы исследования, которые свойственны системным исследованиям в целом и, следовательно, могут рассматриваться в качестве более или менее непосредственного следствия применения общих принципов системного подхода. В настоящее время, естественно, нельзя говорить о наличии сложившейся системы таких процедур. Но некоторые весьма существенные ее моменты уже получили разработку в литературе. Можно указать, например, на постановку в работах А. Рапопорта и У. Росс Эшби проблемы синтеза как специфической проблемы теории систем (см [135, 198]), на разработку А. И. Уемовым и его сотрудниками процедур упрощения системного объекта (см. [131]), на поаавленную М. Тода и Э.Шуфордом уже в формальном плане проблему композиции и декомпозиции систем (см. [165]). В этом же контексте можно рассматривать и принцип изоморфизма законов в разных областях действительности и сферах познания, выдвинутый еще Е С. Федоровым (см. [176]), развитый затем в тектологии А. А. Богданова [30] и вновь сформулированный Л. Берталаyфи н его приверженцами по «общей теории систем» (см. [18, 222]). Если специфически системные понятия являются средствами представления объектов в качестве систем, то процедуры указанного типа служат средствами реализации системного подхода как определенной исследовательской ориентации.

Наконец, предметом содержательного направления разработки логики и методологии системного подхода можно считать также изучение общих принципов организации системных исследований, имея при этом в виду не организационно-технические моменты, исследуемые теорией организации науки, а организацию предметного содержания, приведение этого последнего в соответствие с решаемыми задачами. Иначе говоря, речь идет о том, каким общим методологическим условиям должно удовлетворять научное исследование, рассмотренное с точки зрения его структуры, чтобы об этом исследовании можно было говорить как о системном.

Основные проблемы формального направления логики и методологии системного подхода не требуют в данном случае подробного пояснения — и в силу того, что их общий смысл достаточно ясен, и в силу того, что традиция, уже сложившаяся в этой сфере, достаточно четко определяет общий тип рассматриваемых здесь проблем. Одним из главных в рамках формального направления является комплекс проблем, связанных с разработкой формальных средств системного исследования, в том числе формализацией основных понятий, используемых в системном подходе и специфических для него. В этом смысле особенно заметные успехи достигнуты в формальной разработке понятия системы, но в последнее время развертываются исследования и других понятий — структуры, организации, связи и т. п.

Другая проблема формального направления— построение формализованных концепций по частным аспектам системных исследований (таких, например, как концепция многоуровневых многоцелевых систем М. Месаровича), т. е. таких концепций, которые при помощи формальных средств описывают некоторые определенные классы систем.

Специальную проблему представляет собой построение новых логических средств, адекватных общим установкам системного подхода и не имеющих прямых аналогов в современной науке. В качестве примера можно назвать логический аппарат, предложенный В. А. Лефевром для анализа рефлексивных процессов (к характеристике этого аппарата мы еще вернемся в специальной главе работы). Такими же в принципе являются и формальные средства, разработанные Ж. Пиаже и его сотрудниками для анализа ряда специфических проблем генетической эпистемологии, в частности, процессов формирования интеллекта. Но нужно оговориться, что при общем довольно значительном количестве соответствующих разработок состояние проблемы остается далеко не блестящим. С одной стороны, раздается немало призывов создать специальную логику систем или даже логику, приспособленную для исследования отдельных классов систем (например, биологику, как это предлагается Г. Фёрстером [131а]). С другой стороны, отнюдь не до конца продуман и решен вопрос о принципиальной недостаточности сушествующей логики для удовлетворения специфических нужд системных исследований. На наш взгляд, за слишком настойчивыми призывами строить новую логику, радикально отличную от имеющейся, стоит все то же наивное убеждение, будто вдруг появится какая-то формальная система, которую достаточно будет приложить к системному объекту — и сразу мы откроем путь к объяснению системного характера этого объекта По-видимому, принципиальная задача должна ставиться несколько более сдержанно — как перестроить существующие логические средства и технику для решения специфически системных задач, причем и здесь еще надо провести предварительно соответствующую группировку самих задач на предмет того, какие из них характерны для любого или хотя бы для значительной части системных исследований, а какие специфичны лишь для изучения определенных классов систем. Да и в этом случае полезно учитывать, что логика — не тот предмет, который может создаваться или пересоздаваться по специальному заказу, пусть даже и для весьма серьезных надобностей и случаев

Наконец, особый раздел формального направления образует построение формальных вариантов теории систем или общей теории систем. Мы уже рассматривали место такого рода теорий в рамках системного подхода и перспективы их возможного развития; поэтому сейчас ограничимся напоминанием о том, что здесь мы имеем дело с достаточно абстрактными теоретическими схемами, которые обычно лишь косвенно связаны с определенными классами системных объектов и для которых особую проблему представляет отыскание конструктивной предметной интерпретации.

Как уже говорилось, различение содержательных и формальных направлений в рамках методологии и логики системного подхода носит в известной степени условный характер. Поскольку, однако, оно все же имеет под собой основания, заслуживает специального обсуждения вопрос о конкретных формах взаимосвязи этих направлений. Совершенно очевидно, что повышение эффективности системных понятийных средств и системных методов исследования непосредственно зависит от усиления точности, строгости научного языка, обслуживающего эти средства и методы. Следует, однако, отметить, что даже в современной научной литературе (не говоря уже о популярной) точные методы исследования нередко отождествляются с количественными методами. С этим, конечно, согласиться нельзя. Ведь в настоящее время даже в математике широко применяются неколичественные методы исследования (топология, теория графов и т д.), которые удовлетворяют всем критериям точности. Кроме того, само по себе применение количественных методов в исследовании еще далеко не гарантирует от нестрогости и даже произвольности допущений и выводов. Практика использования количественных методов (в частности, в социологии) дает этому множество примеров. Почему же так происходит?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо остановиться па соотношении квантификации (т. е. способов количественного выражения качественных признаков объекта), формализации и содержательного исследования. Как показывает опыт применения количественных методов в ряде конкретных наук, попытки квантификации качественных переменных остаются по существу безрезультатными, если формальный аппарат квантификации привносится в теорию данного сложного объекта как нечто уже готовое и поэтому внешнее по отношению к этой теории. Так случается, например, когда современный математический аппарат пытаются применять в социологических исследованиях, не проведя предварительно строгого формального уточнения понятий, употребляемых в социологической теории. Следовательно, процедуре квантификации необходимо должен предшествовать этап формализации, точнее говоря, формализованное определение квантифицируемого признака исследуемого объекта как элемента некоторой системы понятий, характеризующей данный объект как целое (см. [146а]). А это означает, что условием плодотворной квантификации является не простое приложение существующего математического аппарата к эмпирически наблюдаемым фактам и зависимостям, а построение предмета квалификации, т. е. специальных абстрактных моделей изучаемых процессов и явлений. По удачному выражению Ю. А. Левады, прежде чем считать, надо иметь особый предмет счета (79). Именно построение такого предмета, предполагающее строгое формальное определение области существования для каждого признака, подлежащего квантификации, и является предпосылкой точности исследования в научном смысле этого слова.

Однако проблема еще не получает здесь своего полного решения. Прежде чем будет построена формальная система понятий, относительно которой должен определяться каждый квантифицируемый признак, необходимо разработать соответствующую концептуальную схему в содержательном языке, т. е. создать понятийный каркас описания данного объекта. Это положение не следует понимать в том смысле, что оно предполагает для процесса построения научного знания строгую последовательность этапов: содержательное исследование — формализация — квантификация, так что каждый последующий этап может осуществляться лишь после того, как полностью завершится предыдущий. Разумеется, исторически, в развитии тех или иных конкретных областей знания, эти этапы совмещаются, перекрещиваются и «заходят» один за другой. Однако несомненно, что логическая последовательность этапов исследования именно такова, и это — не априорный постулат, а вывод из опыта, трудностей и «тупиков» реального научного познания. В частности, одна из причин ограниченностей ряда современных версий теории систем состоит в том, что эти концепции акцентируют внимание на формальных, математических проблемах описания систем, в то время как содержательный базис таких теорий еще не получил удовлетворительной разработки. Поэтому применяемый в них формальный аппарат оказывается чрезмерно узким и, следовательно, неадекватным тем задачам, которые призваны решать системные исследования и общая теория систем. Все эти соображения усиливают и без того очевидный вывод: создание формального аппарата системных исследований находится в непосредственной зависимости от предварительной успешной разработки содержательных оснований системного подхода в целом и не может рассматриваться в качестве самодовлеющей задачи.

При всей его очевидности этот вывод имеет смысл не только повторить, по и специально подчеркнуть в условиях, когда тенденция к формализации и математизации стала господствующей в науке. Сам по себе факт такого рода не может вызвать никаких нареканий, поскольку за ним стоит реально осуществляемая линия на повышение эффективности, инструментальности современного научного знания. Однако нельзя не учитывать, что реализация этой линии сопровождается появлением своеобразной разновидности формально-математического фетишизма— фактически ничем не подкрепленного убеждения, будто бы облечение знания в «строгую» форму, с надлежащими импликациями и экспликациями, само по себе делает это знание более весомым и убедительным. Такой фетишизм имеет место и в некоторых разработках, связанных с общей теорией систем. И именно поэтому важно подчеркнуть, что формальные аспекты системного подхода важны не сами по себе, а лишь в связи с его содержательными моментами. Может быть, для системного подхода, в силу высокой степени его абстрактности, этот вывод имеет особенно принципиальное значение.